13 апреля 1961 года — день, когда миллионы людей по всему миру с восторгом следили за первым полётом человека в космос. Советский лётчик Юрий Гагарин стал героем планеты, его лицо украшало газеты, улицы и витрины.
Но в тени этого триумфа в Праге, в женском отделении тюрьмы, казнили 24-летнюю медсестру Марию Фикачкову — женщину, чьи преступления были настолько чудовищными, что их решили засекретить на долгие годы.Из медучилища — на путь зла
Мария Фикачкова (в девичестве Шмидлова) родилась в семье с тяжёлой историей. Её отец, судетский немец, сотрудничал с нацистами во время оккупации Чехословакии. После войны его ждала позорная участь: изгнание, презрение и гибель в нищете. Саму Марию эти события, возможно, закалили или, наоборот, озлобили. Но одно можно сказать точно: к моменту окончания медучилища в 1957 году она уже была полна внутренней тьмы.
По распределению молодая выпускница оказалась в родильном отделении городской больницы Сушице. Там она вскоре вышла замуж и сменила фамилию. Казалось бы, впереди могла быть обычная жизнь медработника в социалистическом государстве. Но Фикачкова ненавидела свою работу. Не просто скучала или тяготилась — именно ненавидела. Детский плач доводил её до бешенства, а беззащитность младенцев вызывала не жалость, а ярость.
Невидимые ужасы белых стен
На первый взгляд, Мария была образцовой медсестрой: аккуратная, вежливая, пунктуальная. Коллеги рекомендовали её в старшие медсёстры.
Но за закрытыми дверями родильного отделения происходило нечто ужасающие.Ссадины. Синяки. Переломы. Иногда даже оторванные части тела. Детям, не успевшим толком пожить, ломали кости и судьбы. Некоторые выживали — искалеченные навсегда. Другие умирали — «по естественным причинам», как значилось в документах.
Руководство больницы закрывало глаза. Травмы списывались на неловкость матерей или врачебные ошибки. Никто не хотел верить, что внутри системы работает хищник в халате.
Один из самых вопиющих случаев — эпизод с младенцем, у которого было оторвано ухо. Тогда Фикачкова была вынуждена написать объяснительную, уверяя, что это ужасное, но случайное происшествие. Руководство поверило. Или сделало вид.
Цена мести и цена правды
Мария Фикачкова могла бы продолжать свои преступления и дальше, если бы не трагическая случайность — ирония судьбы. В один из дней в отделение поступила роженица — дочь высокопоставленного партийного чиновника, человека, который после войны подписывал приказы о конфискации имущества семьи Шмидловых.
Когда её внучка умерла вскоре после выписки с неясным диагнозом, патологоанатом нашёл черепно-мозговые травмы, несовместимые с жизнью. Это стало началом конца для Фикачковой.
Следствие было быстрым и жёстким. Под тяжестью доказательств женщина призналась в пяти убийствах новорождённых. Но даже прокуроры и следователи считали, что пострадавших было больше — возможно, десятки.
Казнь под грохот аплодисментов Гагарину
Фикачкова была приговорена к высшей мере наказания — расстрелу. В Чехословакии того времени это не было чем-то необычным даже для женщин. Тем более, что тень прошлого, её немецкие корни и история семьи, только усиливали общественное неприятие.
13 апреля 1961 года приговор был приведён в исполнение. Пока весь мир аплодировал Гагарину, в подвале пражской тюрьмы прогремел выстрел. Официальные власти не афишировали факт казни — дело было засекречено, ведь преступления настолько потрясли следователей, что могли вызвать панику и недоверие к системе.
Маньяк в системе: как молчание стало соучастием
Случай Фикачковой стал одним из самых страшных и показательных примеров того, как в закрытом мире социалистической медицины иерархия и бюрократия могут стать прикрытием для зла.
Ни один врач, ни один администратор, ни один чиновник не решился задать вопрос: почему столько младенцев получают травмы в одном и том же отделении? Почему из роддома регулярно выходят искалеченные дети — и никто не ищет виновного?
Ответа на этот вопрос не дали ни тогда, ни спустя десятилетия. Официальные документы дела оставались засекреченными до конца 1980-х.
Память о безмолвных жертвах
Сегодня имя Марии Фикачковой редко вспоминается в Чехии. Её история неудобна, страшна и не вписывается в привычный нарратив о борьбе добра со злом. Но за каждой страницей её дела — настоящая боль. Боль тех, кто не успел произнести ни слова. Кто встретил свой конец в белых стенах, под чужими руками.
И в этом — её главное преступление. Не в том, что она убивала, а в том, что никто не хотел в это поверить.
Мир праздновал торжество разума и техники, взлёт человечества к звёздам. Но даже в этот день человечество не избежало встречи с собственной тьмой. Она носила халат и улыбку. И звали её Мария Фикачкова.
Свежие комментарии