Весна 2025 года ознаменовалась для музыкальной сцены выходом нового альбома «Пой со мной» от «Машины времени» — коллектива, некогда считавшегося символом советского и постсоветского рока. Однако восприятие этого события в России сегодня — далеко не однозначное.
Причина тому — фигура самого Андрея Макаревича, музыканта, публичного интеллектуала, а ныне — иностранного агента, покинувшего страну и укоренившегося в Израиле.Его имя, как и сам альбом, уже неразрывно связано с вопросом: что происходит в голове у артиста, который отказывается «спасать Россию»?
Музыка как политическая исповедь
Пластинка «Пой со мной» стала своего рода манифестом — не только творческим, но и мировоззренческим. Центральный образ альбома — видение Герцена, призывающего к спасению России. Макаревич отвечает:
«А я не знаю, как эту Россию / Спасать от себя самой…»
Фраза сразу вызвала острое обсуждение в отечественном медийном поле. Кто-то увидел в ней поэтическую исповедь человека, потерявшего связь с Родиной. Кто-то — высокомерный отказ от ответственности, отрыжку либеральной усталости.
Однако с точки зрения культурной традиции подобное заявление — не новость. Образ «непонимающего, но сочувствующего изгнанника» известен с времён Герцена и Огарёва. Только если Герцен действительно вел интеллектуальную борьбу за реформы в России, то Макаревич сегодня выглядит скорее уставшим стариком, чьи реплики звучат как попытка самооправдания.
Поэт, забывший язык?
Лингвистические проколы в тексте песен Макаревича стали поводом для язвительных замечаний даже от его бывших поклонников.
Выражение «забрезжит весна» — пример того, как поэт может потерять контакт с тонкостью языка. Русская речь, некогда богатая в песнях «Машины времени», сегодня в его исполнении напоминает скорее калейдоскоп клише и пафоса.Если в 70-е годы Макаревич был голосом поколения, то сегодня — голосом эмигранта, говорящего на языке Родины, но мыслящего уже в другой парадигме.
«Израильтянин поневоле»
Пожалуй, самый странный эпизод последних месяцев — участие Макаревича в израильском флешмобе, где он с гордостью заявляет:
«Я люблю Израиль, потому что это единственное место, где человек получил заветы от Всевышнего прямо из Его рук».
Только вот Синай, где Моисей получил Скрижали, находится не в Израиле, а в Египте. Ошибка — символическая. Как ирония судьбы: человек, покинувший Россию ради «высших ценностей», умудряется забыть даже базовые историко-религиозные факты.
Макаревич, несмотря на формальное гражданство Израиля, не говорит на иврите, продолжает писать на русском и зарабатывать на русскоязычной аудитории. Внутренний конфликт очевиден: он уехал — но не отпустил. Он отрёкся — но всё ещё цепляется.
Бегство или протест?
Легко осудить Макаревича — он дал для этого массу поводов. Однако за резкими словами, горькими песнями и неловкими заявлениями читается нечто большее, чем просто «русофобия» или «предательство». Возможно, мы наблюдаем не что иное, как публичную трагедию человека, не сумевшего встроиться в новую реальность.
Он не может вернуться — слишком многое сказано. Но и остаться — не может полноценно: он чужой и там, и здесь. Его «спасение России» — это не акт, а мучительный вопрос, на который он сам не знает ответа.
Путь без возврата
Свой 72-й день рождения Андрей Макаревич встречает в статусе иноагента, вдали от страны, с которой он был связан всю жизнь. Его новый альбом — это не столько музыкальное высказывание, сколько автобиография в песнях: полная растерянности, боли, гордости и обиды.
Россия просит его спасти её, но он отказывается. Потому что не может. Или потому что больше не хочет.
И в этом, быть может, и заключается настоящая трагедия.
Материал подготовлен на основе открытых источников.
Андрей Макаревич включён Минюстом РФ в реестр иностранных агентов.
Свежие комментарии